Прекрасная работа О.В. Соколова «ВЫСШИЕ ОФИЦЕРЫ ФРАНЦУЗСКОЙ АРМИИ И РЕВОЛЮЦИОННОЕ ПРАВИТЕЛЬСТВО 1792—1794 гг.»
1 часть .
В последнее время проблемы истории и организации армии в период Великой французской революции привлекают все большее внимание зарубежных и прежде всего французских исследователей. Однако эта тема остается весьма малоизученной. "...Кроме рассказа о битвах и перечислений частей, желательно получить, наконец, анализ военного социума, а именно: процесс складывания корпоративного духа, эволюцию иерархических взаимоотношений, материальное положение командных кадров... Эти сюжеты, без сомнения, помогли бы осветить общую историю термидорианского Конвента и Директории,— отмечает Дени Вороноф в своем исследовании, посвященном истории I республики от Термидора до Брюмера. То же самое можно сказать и по поводу предшествующего периода.
Работы Ж. П: Берто, С. Скотта, а также более ранние труды Ж. Сиса и ряда других исследователей ответили на ряд важных вопросов этой темы. Но до сих пор мало изучена проблема высших командных кадров (взятых в целом), хотя биографии многих военных деятелей разработаны довольно подробно.
В советской историографии эти темы практически еще не затронуты, за исключением коротких разделов в общеисторических трудах и нескольких работах (см., напр.: Дживелегов А. К. Революционная армия и ее вожди. М., 1923). Мы попытаемся на основе рассмотрения работ современных французских историков, а также используя данные справочных публикаций (таких, как биографический словарь Ж. Сиса по генералам и адмиралам Революции и Империи), осветить в известной степени этот вопрос.
К концу 1793 г., благодаря решительным мерам Конвента, численность французской армии, защищавшей молодую республику от интервенции феодальных держав, возросла до огромной цифры (почти миллион человек), что создало условия для поворота в ходе войны. Однако вследствие резкого увеличения численности войск остро встала проблема командных кадров и в особенности высших. Если необходимое количество младших офицеров могло быть получено за счет производства унтер-офицеров, выходцев из народа, то с генералитетом и штабами дело обстояло сложнее.
Генералы старой армии все более открыто переходили на сторону реакции. 1 апреля 1793 г. главнокомандующий Северной армией генерал Дюмурье арестовал комиссаров Конвента Камю, Кинетта, Ламарка и Банкаля вместе с военным министром Бернонвилем, посланных в его ставку, и вечером того же дня выдал их врагу. Затем он безуспешно пытался поднять своих солдат против Республики, но, убедившись в тщетности этих попыток, бежал к австрийцам в сопровождении принца Шартрского, герцога Монпансье и нескольких офицеров.
Эта измена послужила поводом к существенным изменениям в кадровой политике комитета общественного спасения. Если дворяне, не исключая наиболее знатных, по-разному восприняли революцию вначале и подчас активно поддерживали происходившие социально-политические перемены, то с углублением революционного процесса вследствие радикальных мероприятий, проводимых якобинцами, высшие слои дворянства вольно или невольно оказались в лагере контрреволюции. А именно к этим слоям и принадлежали почти все из 1142 высших офицеров, состоящих на действительной службе накануне революции.
Из 11 маршалов один был принцем, пятеро герцогами, четверо маркизами и один графом. Из 196 генерал-лейтенантов. только 9 были нетитулованными дворянами, остальные — герцоги, маркизы, графы. Наконец, даже не входившие в число высших офицеров 109 полковников были практически все из родовитого дворянства—9 принцев, 5 герцогов, 25 маркизов, 12 виконтов, 7 баронов и только 6 нетитулованных дворян. И это вполне понятно. Не только обычаи и традиции феодального общества вставали на пути ротюрье к генеральским эполетам, но и прямые запреты правительства. В эдикте от 1760 г. указывалось, что только дворянство, представленное ко двору, имеет право получать звание полковника, а королевский ордонанс от 22 мая 1781 г., хотя и не полностью закрывал ротюрье дорогу к офицерскому званию (это убедительно показал в своей статье Жорж Сис), тем не менее очень сильно затруднял продвижение по службе тем, кто не мог доказать "четыре четверти дворянства".
Не случайно поэтому высшее офицерство стало одним из главных оплотов реакции и контрреволюции. Преобладающее большинство генералов эмигрировало, другие ушли в отставку, третьи оставались на своих постах, но в любую минуту готовы были пойти на сделку с врагом.
"Без сомнения, среди бывших дворян могут встретиться настоящие санкюлоты, но речь идет не о личностях, надо полностью очистить армии. . . если мы хотим избежать измены, нужно полностью отстранить от армий привилегированную касту", — провозглашал Дюэм в сентябре 1793 г. с трибуны Конвента.
Выбирая между "изменой и незнанием", якобинское правительство не колебалось. На все самые высшие посты решительно выдвигались талантливые люди, хотя подчас и не имеющие большого боевого опыта. Буквально за один-два года командование французской армии неузнаваемо переменилось.
Если еще в начале 1793 г. (когда старая армия, хотя уже и сильно измененная, продолжала существовать) только 14 из находившихся тогда на службе 195 генералов начали свой послужной список со звания рядового или унтер-офицера, то к концу года их уже было десятки, а в конечном итоге за все время революционных войн их число достигнет 171.
Социальный состав нового командного состава стал совершенно иным. Если 20 апреля 1792 г. на службе оставалось 135 генералов и только 18 из них не являлись представителями бывшего привилегированного сословия, то уже в январе 1793 г.—139 дворян и 63 ротюрье. Наконец, после якобинской чистки армии к 1 января 1794 г. в армии на высших командных постах осталось 62 дворянина и 275 выходцев из третьего сословия.
Отмечая резкое изменение социального состава высшего офицерства, необходимо все-таки отметить, что дворяне не только не исчезли полностью из штабов, но и продолжали играть там немаловажную роль. Несмотря на яростную кампанию, которую повели "бешеные" против пребывания дворян в армии, на то, что 5 апреля 1793 г. Конвент декретировал, что в генералы и офицеры штаба могли производится только те, кто не принадлежал к "бывшим", республиканское правительство не могло совсем отказаться от помощи военных специалистов старой армия. Это понимал, в частности, и военный министр Бушотт, который не пошел в данном вопросе на поводу у парижских санкюлотов (последние были весьма настойчивы). 31 мая 1793 г. Парижская коммуна представила Конвенту петицию: "Мы требуем отставки всех офицеров-дворян, занимающих высшие командные посты в армиях республики". На ночном заседании Коммуны со 2 на 3 июня по требованию Шометта Генеральный совет провозгласил, что "никакой гражданин из бывших или неприсяжный священник не имеют права исполнять обязанности офицера или гражданского чиновника".
"Никаких дворян, никаких дворян! Дворяне нас губят!" — заявлял в это же время Эбер.
Тем не менее 5 июня Конвент все же принял постановление, согласно которому "будет несправедливо исключать из администрации священников, которые женились, и дворян, которые своей революционной деятельностью хорошо послужили отечеству".
Именно поэтому, как уже отмечалось, на службе в 1794 г. оставалось более 60 генералов из дворян. Среди них и знаменитый Келлерман (из дворянства мантии), и будущие маршалы Империи—Груши, Периньон, Серюрье, Макдональд и сам Бонапарт, произведенный в бригадные генералы в 1793 г. представителями Конвента Робеспьером-младшим и Саличетти и подтвержденный в своем звания 6 февраля 1794 г.
Однако республиканское правительство, сохраняя представителей "бывших" на командных постах, бдительно контролировало их действия, порой даже чрезмерно. Поэтому Бонапарт, например, предпочел скрыть свою принадлежность к привилегированному сословию, и в ответе на анкету, предложенную ему 19 января 1794 г., в графе происхождение написал—"не дворянин". Серюрье, будучи сначала произведен в полковники, был отстранен от службы как аристократ, но, обратившись с просьбой взять его в армию просто как рядового гренадера (ему было 50 лет), заслужил уважение представителей народа и вскоре в 1793 г. был назначен бригадным генералом. Дворянин Этьен-Жак Макдональд, которому в этом же году было двадцать восемь лет, был внезапно произведен в бригадные генералы. "Это был удар грома,—пишет он,—хотя я уже в течение нескольких месяцев исполнял обязанности генерала, но, по крайней мере на мне не лежала ответственность звания. Я напрасно доказывал, что я молод, неопытен — ничего не хотели слушать. Нужно было подчиняться своей судьбе, чтобы не быть объявленным подозрительным и арестованным".
Когда же пришли из Парижа указания о серьезной чистке, штабов, молодой офицер сам попросился в отставку, но "мою службу и мое поведение похвалили, — рассказывает Макдональд, — главнокомандующий попросил у комиссаров оставить меня... Они пригласили меня к себе и там объявили, что в силу их полномочий они обязывают меня служить. Я ответил, что это хорошо, но что пусть они письменно подтвердят, что если я потерплю где-нибудь поражение, меня не осудят за измену... Они отказались... Тогда я заявил, что покидаю армию. Если ты покинешь армию, мы арестуем тебя и будем судить. Нужно было подчиняться и оставаться, несмотря на опасность. Только успехи могли меня защитить и спасти".
Беспокойство молодого генерала вполне можно понять, если обратиться к цифрам. Молот республиканского правосудия бил по штабам со всей жестокостью. Немало представителей народа действовали, подобно Мильо, который гордился тем, что "без страха брался за густую золотую бахрому". (Мильо в будущем станет наполеоновским генералом, знаменитым командиром тяжелой кавалерии.)
В результате, если за 30 лет старого порядка (с 1759— 1789 г.) было только 11 случаев разжалования генералов, а отстранение же (suspension) вообще не применялось, то только за 1793 г. было разжаловано 59 генералов и отстранено 275, за 1794 г. — соответственно 54 и 77.
Всего же за время республиканского правления 1792— 1799 гг. было отстранено от должности 420 генералов и разжаловано 167. Причем особенно выделяется вторая половина 1793 г. (только за эти 6 месяцев было осуществлено 230 отстранений от должности, десятки разжаловании).
Отстранение или разжалование в значительном количестве случаев означало и арест (за 1793 г. было арестовано 198, а за 1794 г.—75 генералов). Затем, как естественное продолжение, следовал суд. В 1793 г. был предан суду 31 генерал, а в 1794 г.—63, причем из них осужден был 61. Большая часть осужденных была приговорена к смертной казни (за период революционного террора было казнено 54 генерала).
Отстранения, разжалования, производства, аресты, суды, снова производства следовали с головокружительной быстротой. Вот только несколько генералов, пожалуй, из самой знаменитой армии республики Самбро-Маасской.
Журдан Жан-Батист — подполковник волонтеров в 1791 г., дивизионный генерал в 1793 г., разжалован в январе 1794 г., восстановлен 10 марта... главнокомандующий Самбро-Маасской армией в том же году, победитель при Флерюсе.
Клебер Жан-Батист—гренадер национальной гвардии Бельфора в 1789 г., - капитан волонтеров в 1792 г., в том же году произведен представителями народа Ребелем и Мерленом в чин полковника штаба; арестован и вызван в суд в Конвент 29 июля 1793 г., оправдан 17 августа того же года, бригадный генерал, а ровно через два месяца 17 октября произведен на поле боя в дивизионные генералы... через 40 дней разжалован, но... оставлен при исполнении своих обязанностей комиссаром Каррье.
Монтегю Анн-Шарль Бассе — дворянин, был офицером королевской армии (в отставке с 1788 г.), в 1789 г. записался солдатом в национальную гвардию, в 1792 г. подполковник, в 1793 г. бригадный генерал, в 1794 г. дивизинный генерал, разжалован 5 августа вследствие доноса, восстановлен 11 октября1794 г.
Лекурб Клод-Жак — солдат королевской армии, капитан национальной гвардии в 1789 г., командир батальона волонтеров в 1791 г., сражался в Вандее, ранен, не раз отличился. 7 декабря 1793 г. арестован по доносу четырех офицеров, обвинен в том, что он "умеренный", оправдан 13 апреля 1794 г., 2 мая того же года — генерал.
Эти удивительные, причудливые судьбы не исключение. Из 36 генералов, командовавших соединениями Самбро-Маасской армии, 19 подвергались аресту или были разжалованы, отстранялись от исполнения обязанностей либо увольнялись со службы (нередко и то и другое вместе), а иногда и не один раз.
Внезапные падения чередовались со стремительными взлетами. В течение 1793—1794 гг. зафиксировано 43 случая производства в генералы сразу из ... лейтенантов или капитанов.
Продолжение следует
Comments